Сергей Ульев

Глава 4

Письмо императрицы

— Фельдъегерь Его императорского Величества государя императора Александра Павловича! — вновь раздался в ушах у Ржевского чей-то противный громкий голос.

Он открыл глаза. Это был не сон. Перед его постелью стоял незнакомый мужчина с протянутой рукой и нес совершеннейший вздор. В руке он держал пакет.

— Что вам от меня нужно? — пробурчал поручик, протирая глаза. — Вы спятили, сударь.

— От Ее Величества императрицы Елизаветы Алексеевны поручику Ржевскому секретное предписание, — сказал фельдъегерь.

— Что за черт!

Ржевский выхватил у него из рук пакет. Отломив сургучную печать с двуглавым орлом, быстро пробежал глазами письмо. Царица Елизавета изъявляла желание немедленно видеть его у себя в Зимнем.

— Вот так компот! — воскликнул Ржевский.

— Это вы о ком? — насторожился фельдъегерь.

— О своем, любезный, о своем...

Всю оставшуюся ночь Ржевский с фельдъегерем носились по городу в поисках майора Гусева. Наконец, сняв его с какой-то пьяной крестьянки, Ржевский доложил о своем убытии в Санкт-Петербург.

Майор Гусев прослезился. Он был изрядно во хмелю.

— Если увидите государя нашего, передайте, — сказал он, с трудом попадая ногой в штанину, — что я, м-майор Гусев, готов костьми лечь за Его Величество. А ты, Маня, — повернулся он к зевающей девке, — запомни, если родится сын, назови его Александром, в честь императора нашего.

— А коли дочь?

— Александрой. Опять же в честь Его Величества.

— А коли двойня выйдет? — поинтересовалась Маня, с ленцой потянувшись.

— Боже мой! И зачем черт дернул меня ввязаться в это дело? — со вздохом сказал майор Ржевскому по-французски.

— Мы все так думаем, когда дело уже сделано, господин майор, — усмехнулся поручик. — На вашем месте я позаботился бы о том, чтобы эскадрон перевели в другой город до истечения девяти месяцев.

— Это смешно, поручик, но ничего другого нам не остается.

— Прощайте, господин майор. Мальбрук в поход поехал, — весело пропел Ржевский. — Бог весть когда вернется.

Рассвет поручик Ржевский встречал, вопреки обыкновению, не в постели с очередной любовницей, а в трактире с фельдъегерем. Он напился вдрызг. Фельдъегерь же, напротив, совсем не пил, ссылаясь на суровые правила государственной службы, — за что Ржевский едва не набил ему морду. Все попытки поручика выведать причины столь странного интереса к нему со стороны императрицы ни к чему не привели.