Сергей Ульев

Глава 5

Царские забавы

Толпа расступилась. Музыканты с воодушевлением заиграли полонез.

И в зал вошел царь Александр I.

Государь шествовал впереди своей свиты под руку с хозяйкой бала, кланяясь направо и налево. За ними следовали хозяин с Нарышкиной — любовницей Александра. Поскольку исполняемый полонез имел слова, которые были всем известны, хозяйка бала, чтобы польстить царю, громко пропела: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас!»

Царь вспыхнул и, взяв ее за ухо, крикнул на весь зал:

— Отныне, княгиня, извольте петь: «Александр, Александр, восхищаете вы нас!» Понятно? Александр — два раза. И никаких елизавет!

— Слушаюсь, ваше величество, — пролепетала Коневская и старательно пропела: — Александр, Александр, восхищаете вы нас.

— Благодарю, я польщен.

Отпустив ей ухо, государь непринужденно улыбнулся шедшему позади Коневскому и подмигнул Нарышкиной. Вокруг начали образовываться пары, и все принялись танцевать польский.

Царь танцевал сразу с пятью дамами. Но вскоре ему это надоело. Он три раза громко хлопнул в ладоши, и музыка тотчас смолкла.

Александр обвел глазами публику.

— Какие скучные у вас рожи, дамы и господа! — сказал он по-французски, и не было в зале человека, который бы его не понял. — Придется вас развеселить. Будемте играть в «козла»!

В ту же секунду какой-то коротконогий вельможа со всех ног бросился к царю, с подхалимской улыбкой протягивая ему колоду карт.

— Осмелюсь предложить вашему величеству составить из меня компанию.

— Вот козел! — засмеялся Александр, показывая на него пальцем.

Вокруг, словно по команде, раздался подобострастный хохот.

— Может, вашему величеству угодно в домино? — заискивающе спросил толстопузый генерал, выступив вперед. И погремел коробкой с костяшками, которую держал в руке.

— Два козла! — радостно воскликнул царь. — Не хочу я ни карт, ни домино.

Он поставил обоих подхалимов на некотором расстоянии друг от друга — так, что один смотрел в зад другому и заставил их согнуть спины в глубоком поклоне. После чего, разбежавшись, перепрыгнул сперва через первого, а потом через второго.

Раздались аплодисменты и возгласы восхищения. Император с торжествующей улыбкой оглядел толпу и сделал царственный жест рукой:

— Прошу, дамы и господа! Приступайте. Эй, музыканты, контрданс!

Зазвучала озорная легкая музыка. И все стали играть в «козла». Зал наполнился визгом, смехом. Дамы прыгали наряду с господами и, путаясь в своих пышных платьях, то и дело валились на пол, увлекая за собой кавалеров. Самые смекалистые из дам быстро сообразили, что гораздо удобнее подставляться, нежели прыгать, и вот уже «коз» в зале стало куда больше, чем «козлов».

Поручик Ржевский с удовольствием участвовал во всеобщем веселии, по ходу игры не забывая тискать барышень, целовать им ручки и задирать подол.

— Какие чудесные забавы, дорогуша, — говорила княгиня Фамустовская баронессе Мильфугер. Старушки сидели в уголке, с восторгом следя через свои лорнеты за играющими. — Ах, где ты, моя молодость?

— Мы оставили ее в Париже, — мечтательно отвечала ее подруга.

— О да, Париж... По этому поводу, дорогуша, я вспомнила один анекдот.

— Расскажите.

— Поручик Ржевский и его дядя, будучи в Париже, решили поразвлечься в доме призрения. Уложили всех девок в ряд и с разных сторон начали продвигаться друг к другу. И вот, представьте, со стороны дяди слышится: « Пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, мадам, мерси, мадам». А со стороны поручика: «Пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, мадам, мерси, мадам, пардон, дядя, мерси дядя»!

Княгиня засмеялась, затряслась. На глаза у нее навернулись слезы.

Баронесса Мильфугер тупо смотрела на подругу, обмахиваясь веером.

— Так вот почему дядя Ржевского раньше времени вышел в отставку, — сказала она, сочувственно поджав губы, и у княгини Фамустовской начисто пропала охота впредь рассказывать ей анекдоты.

Между тем игра продолжалась. Гремела музыка. По залу носились совершенно ошалевшие от суматохи мужчины и женщины. В левой половине зала большая группа гостей играла в «царя горы». Отдельные кавалеры, посадив дам себе на спину, катали их по кругу, изображая из себя коней, и громко ржали.

Пьер Безухов жался к стене, с ужасом наблюдая за происходящим. Ему все это напоминало оргии, которые устраивал в своем дворце Калигула. Пьер не бывал на этих исторических оргиях. Но он читал о них в умных книгах, и воображение рисовывало ему огромные массы людей, любящих себя и друг друга под голубым небом Древнего Рима.

И Пьер даже хотел уйти, убежать отсюда прочь, чтобы не видеть перед собой этого разврата, этих распутных женщин и мужчин. Но тем не менее он не двигался с места, пожирая своими наивными добрыми глазами их мельтешащие, мечущиеся перед ним разгоряченные тела.

Внезапно из бурлящего потока гостей прямо на него выполз на четвереньках Денис Давыдов. На спине у него сидела дама, столь знакомая Пьеру, что он даже в первое мгновение ее не узнал. И лишь поправив очки, понял.

Это была Элен. Красавица Элен. Божественная Элен. Несравненная Элен. Его жена!

Лицо ее сияло от восторга. Грудь вздымалась. Голые плечи подрагивали. Ее декольте не ведало стыда и границ.

Пьер вжался спиной в стену.

— Пгивет, Петгуша! — весело крикнул Давыдов. — Пока вы тут пгохлаждаетесь, пгиходится газвлекать вашу супгугу.

Пьер покраснел. И поняв, что краснеет, покраснел еще больше.

— Гм... гм, — промычал он, чувствуя, что в добавок начинает обильно потеть.

— Не хотите меня покатать, милый? — предложила Элен, улыбнувшись ему той презрительной улыбкой, какой она награждала его всякий раз, когда он ложился к ней в постель.

Пьер мрачно поправил очки.

— Так вы хотите? — настаивала Элен.

— Я?.. что? я... — сказал Пьер.

— Может быть, вы думаете, что Давыдов мой любовник?

— Не говорите со мной, умоляю, — хрипло прошептал он.

— Отчего мне не говорить! Я вам смело скажу, что редкая жена с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовника.

Пьер, шатаясь, бросился к ней.

— Я тебя убью! — закричал он.

— Гони! — взвизгнула Элен, ударив Давыдова по бокам, и тот поскакал на четвереньках, унося ее от рассвирепевшего супруга.